Комментарии к записи Самолётик для Николы отключены

Все каникулы, как и эти зимние, Николка проводил у бабушки со своей единственной двоюродной сестрой Валей. В этом году Николке исполнилось девять лет, Вале же было уже двенадцать. Николку старшая сестра презирала и за его возраст, и за то, что он был несколько полноват. И звала она его не иначе, как Толстый. Бабушка всегда делала за это ей замечание, но Валя не относилась к послушным девочкам, а потому и у бабушки в её сторону иногда срывались неприятные словечки: неслушница и негодница. Но особенно при последнем, бабушка обычно спохватывалась и крестила себе рот, ибо жизненный опыт подсказывал доброй старухе, что агрессивное поведение девочки и ее тяжелый характер — просто реакция юного сердца на ее незадавшуюся внешность. Валя необычайно худа, ростом же выше всех в классе, сутула, и на лицо её с большой натяжкой только, можно было  назвать симпатичной. Не любила, казалось, поэтому она ни себя, ни других. А безответному братишке от её колкостей доставалось, пожалуй, больше других. Но тот терпеливо всё сносил, быстро забывал ссоры и прощал несправедливые упреки сестре, ибо имел добрую, чувствительную душу, за что сестра его частенько и девчонкой дразнила. Вчера вечером, она в который раз довела брата до слёз, и он вгорячах пригрозил уехать домой и кинулся даже одевать пальто, чем очень напугал сестру. Ведь скандал стал бы известен её родителям, а они были куда как строже бабушки. И Валя бросилась успокаивать брата, ставя себя в пример:

— Ну, ты даешь, Толстый?! Мужик называется! Чуть что — в слезы! Вот я девчонка, а вспомни, хоть раз плакала?

Николку озадачил такой вопрос, он даже бросил одеваться. Но сколько ни напрягал память, действительно, не мог вспомнить такого случая. Он перестал злиться на сестру и стал винить в ссоре только себя, а больше — глаза свои, что имели неосторожность расположиться на таком мокром месте.

Сегодня он по школьной привычке проснулся, как всегда, рано. Валя вставала всегда позже, потому, наверное, что в отличие от брата училась во вторую смену. Бабушка же, только ушла за молоком. Но Николка никогда не скучал в одиночестве, потому что был мечтателем, любил сказки и верил во всяческие чудеса. Хотя самому ему быть свидетелем какого-нибудь чуда пока не довелось. И вот сейчас, ранним утром Рождественского Сочельника, он стоял на кухне у двери на маленький балкончик и смотрел, как в постепенно сереющем пространстве кружится рой легких снежинок. Они то плавно опускались вниз, то вновь взмывали вверх, подхватываемые порывами ветра. Никола чего-то ждал, не зная, чего точно. Но чувствовал, всей душой чувствовал, что чудо должно всё-таки вот-вот хотя бы прикоснуться к нему, хотя бы мелькнуть удивительной искоркой! И когда же чудесам свершаться, как не в канун Рождества? В самое сказочное время! И вдруг он вздрогнул. Потому что увидел среди снежной круговерти желтый бумажный самолетик. Он вынырнул откуда-то снизу и намеревался, вроде бы, улететь прочь от дома. Но ветер развернул и бросил его сначала в одну сторону, потом в другую, затем заставил спикировать вниз, потом снова подбросил вверх. Николка следил, затаив дыхание, за борьбой листочка бумаги со стихией, но она была слишком не равной и скоро закончилась. И довольно неожиданно: ветер вдруг резко стих, и самолетик плавно спланировал прямо на Николку! Клюнул острым носиком в стекло балконной двери и упал прямо под её порогом. Пока мальчик спешно открывал двойные двери, вновь объявившийся ветер подхватил и бросил самолётик к редким перегородкам. Пожалуй, следующий его порыв сбросил бы самолётик с балкона, и Николка навсегда бы потерял его! Но он успел вовремя. Сумел схватить отважного летуна и ещё на балконе прочёл на крыле бумажного посланца надпись: «Письмо для Николы». А на другом крыле была нарисована красивая праздничная ёлка.

— Эй, Толстый! — услышал он вдруг недовольный окрик сестры. — Чего дверь расхлебенил? Не май месяц, наверное!

— Да вот! — Радостно помахал самолётиком мальчик. — Ко мне прилетело письмо! Смотри, подписано даже: «Для Николы».

Взяв самолёт в руки, и бегло глянув на надпись, девочка недоверчиво сморщилась:

— Сам, что ль, накарябал?

— Да ты что?! Честное слово, прилетел! — с чувством горькой обиды уверял брат.

Перевернув самолётик, Валя сунула его под нос брату.

— Читай внимательней!

— Угодника, — прочитал на обратной стороне крыла Никола и непонимающе посмотрел на сестру.

— Не дошло ещё? Ну, ты и тупой! Письмо для Николы-Угодника. – С нажимом, почти по слогам произнесла Валентина — А ты угодник, что ль?

— Я? Не знаю… — Пожал плечами Николка.

Pages: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11

Комментарии закрыты.