Осенней дождливой ночью на подмосковной шикарной даче, в кабинете у камина, сидел в одиночестве известный, маститый писатель. Таковым, скорее, считался он уже в прошлом. Теперь это — просто крупный, тучный и очень больной старик. Ему далеко за семьдесят, он пережил два инфаркта, очень боялся третьего, и может потому страдал бессонницей и постоянно мёрз даже под пледом у горящего камина, не выпуская из рук таблетки нитроглицерина.
«Да, — вздыхал он, глядя сквозь толстые стекла очков на огонь. – Все осталось в прошлом. Впереди – лишь вечный сон»… Но если сон этот у всех одинаков, то жизнь все проживают по-разному. Ему за своё прошлое не стыдно. Ведь он не спился, не опустился, и тюрьма его миновала. Он многое повидал, многого достиг. В его прошлом только заслуги, почёт и награды. И всё это, благодаря титаническому труду и упорству. Хотя… конечно… надо признать, что элемент везения в его жизни тоже присутствовал. Взять происхождение. Его деды были батраками в деревушке, затерянной среди бесконечных российских просторов. Дед по отцу – горький пьяница, не наживал добро, а только тащил из дому. Дед по матери лентяй. Хорошо, что в анкетах никогда не стоял вопрос: «Почему бедняк?» Но то, что были всё-таки из бедноты, сыграло затем огромную и положительную роль в смутные времена революций. Отец, удачно уловив ветер перемен, первым сбросил кресты с деревенской церкви и немало потом, пролил кулацкой, середняцкой, поповской, дворянской, и прочей кровушки, помогая насаждать новые порядки по соседним деревням. За особое рвение и заслуги в этом деле, был замечен Советской властью и посажен в уездном городке начальником милиции. Благодаря этому и сын, то бишь, будущий писатель, был уже городским жителем, и принадлежать стал к категории служащих. Опять же повезло всей их родне, что очень вовремя настигла отца роковая пуля бандита. Как раз перед первой волной сталинской чистки. Эта кровавая волна неминуемо смыла бы отца, как многих из его соратников, и очень бы подмочила репутацию их фамилии, и без того неблагозвучной. Бесконечные анкеты, которые пришлось потом заполнять сыну: и при вступлении в комсомол, и в партию, и в институт, и в Союз писателей, и чёрт знает ещё куда – всегда были целомудренно чисты и эталонны по содержанию. Своё неблагозвучное имя – Семён Обгажев, он опять очень удачно заменил на бойкий псевдоним – Владимир Тачанкин. Ведь, согласитесь, труднее копать под Владимира Тачанкина, нежели под Семена Обгажева… хотя и под Обгажева тоже, вроде, копать было бы неприятно. Да, подстраховаться он не считал лишним никогда. Взять к примеру книги. Его замечательные книги, стали главным его щитом и бронёю против бесконечных чисток, доносов и поклёпов от врагов, завидчиков и злопыхателей, коих всегда множество среди пишущей братии, да и вообще, так называемой творческой интеллигенции. Старый писатель не выдержал, кряхтя поднялся с кресла и прошаркал к книжному шкафу. Пять толстых томов в кумачовых переплётах с золотыми, теснёнными буквами: «Полное собрание сочинений». Труд всей его жизни! В них письма, воспоминания, критика, публицистика, один роман, две повести, десятка полтора рассказов и даже стихи. А какие названия, у его произведений?! Тоже ведь — плод творческих сомнений и бессонных ночей. Попробуй, зато, придерись хоть к одному: «Звёздный бронепоезд». «Серпом и молотом по танкам!» «Красный собкор на допросе в Гестапо» (эту вещь он написал, побывав однажды в качестве свидетеля в НКВД). «Кукуруза – не обуза». «Алая целина». «Диссидент на уикенде». Или вот, его последний шедевр — «Трезвым шагом в коммунистическое будущее!»