-Да, виды, конечно, впечатляли, но я спешно накачивал себя пивом, чтобы всё-таки, впечатления-то эти чуть сгладить. – Рассмеялся Евгений.
-Швед тоже струхнул. – Вставил Валерий. — Красный от страха, он глотал из фляжечки свой виски, так торопливо, что вскоре он у него закончился и краснорожий, белобрысый хряк присел к нам на хвост, на наше пиво. Но… через пару часов полёта, все вроде бы справились с этим экстримом, пообтёрлись и даже шутили друг над другом. Полячка, кстати не сводила своих блудливых глаз с Женька.
-Да, я это тоже заметил. – Рассмеялся и Эдик.
-Наверное, она сумела всё-таки, кое-что разглядеть, у нашего красавчика — сострил Валерий — полька всегда нехотя отворачивалась, когда, именно он…
-Прекратите, пацаны! – Оборвал друзей, Евгений. – Не забывайтесь! Они ведь… покойники…
-Да… — помрачнел сразу Эдуард. – И причём… по нашей милости.
-Давайте же всё-таки — по порядку – напомнил Евгений.
-Да, конечно. – Согласился с другом Эдуард и продолжил воспоминание вслух сам. – Мы летели в горах, покрытых до вершин лесами, вершины гор, казались совсем рядом, и это скрадывало высоту. Только два самых высоких пика на севере были голыми. И вот, когда мы все пообтёрлись, так сказать в этой проклятой гондоле и как бы привыкли к этому скрипучему и фыркающему то и дело горелкой полёту, именно из-за этих вершин стала выползать туча! Сразу стало ясно — грозовая, но у нас и грозовые не такие — чёрные и жуткие! Засверкали молнии, загремело, и быстро похолодало, поднялся ветер, гондолу стало раскачивать, как маятник, у кэпа сорвало фуражку и унесло, он побледнел. Я так думал, что побледнел, но это была ещё не бледность. Бледность была потом, когда очередным порывом ветра задуло горелку и сколько он, не пытался снова, зажечь её, дрожащими руками, ничего не получалось! Он был страшно растерян, ибо не понимал в чём дело. Потом стал дико орать нам или вернее визжать, что-то: потайски или китайски, но мы не понимали, стало понятно, чего он хочет, когда он сам стал выбрасывать, балластовые мешки с песком за борт. Мы бросали их один за другим, но шар, хоть и медленно поначалу, но стал, терять высоту, в этом была повинна не только затухшая горелка, но и наступивший, вдруг холод, температура резко ведь понизилась. Раскаты грома и близкие молнии пугали, конечно, но не на столько, страшнее был… начавшийся дождь! Не дождь, тропический ливень бешено забарабанил по шару, ледяной душ моментально стал охлаждать и без того сдувающийся пузырь, в который стал превращаться – хвалённый, «Дракон». Тут-то мы все и поняли, что нам конец! Мешков балласта больше не было, мне и в голову бы самому не пришло, сделать – то, что приказал нам — он! Вы помните, при грозе, будто сразу наступила ночь, по крайней мере, густые сумерки окутали пространство вокруг, землю не стало видно, возможно она была уже рядом, а при той скорости падения, какую набирал наш шар, это была верная гибель, вот тут-то он и появился! Сверкнула самая яркая молния, ударил гром, от которого всё сжалось внутри и в мгновенье ока, тут же на борту за спиной кэпа, я и увидел этого знакомого нам – «зелёного человечка»! Да, он действительно сидел, свесив за борт ноги, в пол оборота к нам, слегка только придерживаясь рукою за стропу, и тогда – тоже, цилиндр сидел на нём так крепко, будто врос в его бошку. Не теряя времени, он стал раздавать команды!
-Да, и, между прочим — по-русски! — Вставил Евгений.
-И без малейшего акцента, даже когда матерился на нас. – Добавил Валерий.
-М-да, выходит — он знал и русский, но почему-то скрывал это, матерился крепко, но и, по делу — продолжил вспоминать Евгений, — в такой ситуации, наверное, он делал всё — верно, нас надо было вывести из ступора, дорога была каждая секунда, нам же, некогда было — и удивиться: ни его русскому, ни его мату, ни вообще — его появлению. «Спасайте ваши души!» – первое, что прокричал он, заглушая ливень и гром, и очередной визг перепуганной полячки. – «Если не хотите стать отбивными для местных крыс, шведа — за борт!» — Была его первая команда. Переглянувшись, мы потеряли при этом только долю секунды, однако были тут же обласканы им, нашим русским, трёхэтажным матом. Это нас подстегнуло, мы бросились к шведу, он ничего по началу, не понял и вылетел бы за борт куда быстрее, если бы — не его вес. Сообразив же, что происходит, он заверещал, как свинья от страха и стал даже сопротивляться, ушлая полька неожиданно помогла нам, быстро смекнув — в чём дело, она ударила этого хряка бутылкой пива по голове, и мы кое-как освободили гондолу от сразу обмякшего, но столь тяжкого груза.
-Думаю, она сделала это для того, больше, Женёк, чтобы тебе понравиться. – Резюмировал Валерий. — М-да. Что мы творили, в тот момент, никто из нас, похоже, отчёта не отдавал.
-Это просто некогда было делать. – Согласился Эдуард, а Евгений продолжил.
-Однако шар продолжал падать. «Теперь — шлюху!» — указал «зелёный» на польку белой тростью и её очень хорошо было видно в очередной вспышке молнии. Как вы помните, я оказался к ней ближе и первым подобрался к польке, вдоль борта, ходуном, пляшущей корзины. Вы не поверите – но она улыбалась мне! Она и не думала, что я пришёл… по её душу. Скорее, всего, она просто не видела и не слышала «зелёного», если бы, по крайней мере, хотя бы слышала, она обязательно, как славянка, поняла этот его приказ. Она улыбалась мне в такую страшную минуту! На это способны только женщины.