Насилу дождавшись утра, осторожно, чтобы не разбудить невестку с внуком, Иван Петрович оделся, взял шляпу и палочку и спустился на улицу. Ходьба, как ни странно, тоже несколько смягчала боль в суставах. Пока ноги были заняты делом, они как бы отвлекались от хвори. Правда, потом могли разболеться ещё сильнее, но это уже потом. Покосившись хмуро в направлении сыновнего дома, Иван Петрович, не сдержавшись, плюнул в сердцах в его сторону и решительно захромал в обратном направлении. Семьдесят лет — не тот возраст, чтобы идти сейчас разбираться и читать сыну мораль. Ведь тот здоровенный бугай! И если ещё не проспался, мог и отцу запросто в физию двинуть. Такое бывало. Да что, отцу?! Он и участковому однажды заехал. Как только, сошло ему с рук, в тот раз, не знай. Да что не знай-то? Когда мать, собачонкой чуть не ночевала на пороге у милиционера. И тот сжалился, не над ним, конечно, а над старухой, не дал делу ход.