Пока всё. Целуем. Галина, Коля».
«Вот и всё! Вот и отреклись. Здоровая она была им помехой, а калека и вовсе не нужна. Бога вспоминают — окаянные! – горько размышляла бабушка Валюшки. – Да разве этому Он учил?! Разве этого Он ждёт от нас?! Что же будет с бедненькой больной девочкой, если родители, и те – отторгнули её?!»
А над Валюшкой действительно, словно проклятье нависло! Девочка плохо развивалась и плохо росла. Но зато быстро развивался и рос её горб. Один горб – это уже горе! Но это был ещё не самый страшный удар!.. Врачи обнаружили у неё в трехлетнем возрасте прогерию, сидром Вернера. Ужаснейший диагноз! Девочка стала с этого момента, расти и стареть – одновременно.
Бабушка неустанно строчила родителям письмо за письмом. То упрашивая и умоляя, то проклиная их обоих. В ответ – гробовое молчание! Потом всё-таки пришло письмо с БАМа, оно было последним и написано чужой рукой. Мол, такие тут больше не проживают. Съехали в неизвестном направлении и просьба по этому адресу больше не беспокоить…
С раннего детства болезни приучили Валю к терпению. Не было, наверное, дня, чтобы она не испытывала боли. Как и все дети, когда ей было очень плохо, она призывала маму. Она спрашивала часто бабушку о ней. Бабушка показывала ей фотографии и, жалея дитя, говорила, что мама надолго уехала в командировку. Так далеко, что оттуда не приходят ни письма, ни подарки. (Переводы давно уже не приходили от родителей). Мол мама, обязательно вернётся. Бабушка и сама в глубине души всё-таки надеялась на это. Валюшка с серьёзным и взрослым не по возрасту лицом, глядела на мамины фотографии, слушала внимательно бабушкины рассказы и верила, что мама скоро приедет…
Но проходили год за годом. Старела и совсем уже слегла бабушка. Старилась от своей страшной болезни и внучка. А родители всё не ехали… Валя вырезала мамину фотографию и приклеила на картонку, разрисовав её цветами, и подписала старательно: «Моя любимая мамочка, зачем ты так далеко?..» Валя уже ходила в школу. Дети ко всему быстро привыкают. Привыкли они и к своей горбатенькой, старенькой ровеснице, которая в свои десять лет стала выглядеть уже на сорок. Она отличалась старательностью и училась чуть хуже других только из-за пропусков занятий по болезни. Помимо того, что она была девочкой разумной, терпеливой и спокойной, она обладала ещё и очень добрым сердцем. Она любила всех слабых, больных и несчастных. Жалела, ласкала щенков и котят. Помогала, как могла, бабушке по дому, ходила в магазин. Любила, конечно, играть в куклы, как и все девочки, но, в отличие от них, не любила смотреть в зеркало. Она не успевала привыкать к быстро стареющему, как ей казалось — чужому лицу, тоскливо смотрящему с холодного стекла. К одиннадцати годам ей было на вид уже под пятьдесят. К тринадцати можно было дать и шестьдесят. У окружающих, знающих ее судьбу и настоящий возраст, она вызывала и жалость, и отвращение одновременно. Волосы у девочки поседели и стали редкими. Белки глаз жёлтыми, как и поредевшие зубы. На устах же – наивная улыбка, которая на таком лице казалась неуместной. Старая, седая и горбатая, она стала уже догонять внешностью свою бабушку, у которой, в конце концов, не хватило сил переносить это испытание, и она умерла…