Войдя, наконец, в комнату, бабушка, очень подозрительно глядя на внука, попыталась задать несколько наводящих вопросов, чтобы понять в своём ли уме парень.
— Скажи, дорогой, для начала, что ты имеешь в виду, когда говоришь, что я никуда не поехала?
— Ну, ты же собиралась в монастырь помолиться за меня. Так теперь не надо уже ехать! Со мной прошла вся эта дурь!
— Ну, во-первых, я уже съездила и вернулась. Ведь прошло двое суток.
— Неужели?! Вот, это да! Всё было, значит, у нас с тобой в режиме «онлайн»? Выходит, я там двое настоящих суток провёл?!
— О чём ты, Казя? И почему хромаешь?
— Давай бабуля раздевайся, я тебе по порядку всё расскажу. Эх, бабуля-бабуля! Как я рад! Я никогда в жизни не был так рад, и главная моя радость понравится тебе больше всего. Я обрёл Бога Истинного!.. Да, да! Не пугайся, пожалуйста! Ты, значит, не зря молилась… я вернулся к истинной вере! Ко Святой Троице! Ко Христу! Только Любовь может быть Богом. Я это понял, бабушка! Понял навсегда!.. Только Божественная Любовь может так снисходительно относиться к такому идиоту, как я! И быть столь долготерпимой!
Казимир рассказал бабушке всё. Потом удивил и старосту подробностями из своего сна о его матушке, внуке Славке и индусах-индюках… ведь всё, что было во сне его совпадало с тем, что было на яву, в родной деревне и дворе Павла Петровича, вплоть до рыжего кота укравшего голову забитого им хромого индюка! И даже ведь номер телефона его матери остался в памяти телефона бабушки Казимира.
Странно вот только было то, что болячки индюка остались у Казимира в человеческом теле. Средний палец на правой ноге у него зажил в скорости, а вот глаз… глаз, на который наступил рыжий кот, так и остался не полноценным. В сумерках он перестал им что-либо видеть. Наверное, это ему осталось на память о его духовной слепоте.
Врач-окулист в его родной поликлинике, осмотрев глаз, поставил Казимиру редкий диагноз – куриная слепота! Верный себе Скорлупкин по старой привычке засомневался было, над таким определением доктора и очень удивил того странным заявлением:
— Да при чём же здесь, скажите на милость, слепота куриная?! Когда был-то я вовсе не курицей, а индюшонком!
— Ка-каким ещё индюшонком? – отодвигаясь от Скорлупкина подальше, спросил ошарашенный доктор.
— Каким-каким, – повторил за ним, уже улыбаясь, Казимир. – Гадским! Вот каким!..