— Воинам пророка не страшно нигде, а погибнуть мы должны были ещё вчера или позавчера – высокопарно, отвечал бородач. — Если бы вода не закипала в наших джипах, мы отправились прямо на них, но японская техника не важная замена верблюду и звёзды, по которым ты ориентируешься надёжнее, чем американская «Джиппи Эс», её ведь, здесь чаще нет, чем она есть, поэтому без твоей помощи нам не обойтись. И за нас — не беспокойся, с помощью Аллаха дойдём, сделаем своё, праведное дело и вернёмся, и тогда, получишь хорошую плату, сможешь купить себе, хоть двух верблюдов.
— Двух верблюдов?!- удивился старик, вполне понимая, что эти шайтаны не отвяжутся, потому надо соглашаться и играть роль, алчного проводника. – Ну, что же? – почёсывая бороду, проговорил Али Ахмед. – Тогда, возложим свои надежды на Всевышнего, и в путь? Когда отправляемся?
— Прямо сейчас!
— Сейчас?! — уже без притворства удивился старик.
— Да, по ночной прохладе. Время у нас мало, а неверных ещё, очень много. Сколько дней мы будем в пути?
— Обычно доходим за семь.
— За семь, так за семь!
— Ну, что ж? – Проговорил с готовностью, уже решивший всё про себя Али Ахмед. — Набирайте в канистры воды на четыре дня. А на оставшиеся три, наберём в источнике финикового оазиса, пойдёмте — покажу, где у нас колодец…
Напившись, чаю и наскоро перекусив собственными припасами, караван возглавляемый, Али Ахмедом двинулся в пустыню. Молодые люди, долго не могли привыкнуть к медленному, размеренному шагу старого верблюда и такого же древнего проводника, днём, когда солнце взошло в зенит, в самый разгар пустынного зноя, уже они не поспевали за авангардом каравана, хотя Али Ахмед и Кэмэл, нисколько не изменили своего шага. Верблюд был очень недоволен, его буквально увешали канистрами и оружием, а особенность последнего, не удобного груза была в том, что, сколь не пытался аккуратнее его разместить, на спине Кэмэла, хозяин, при ходьбе, всё равно, где-нибудь, противно давило, кололо или царапало. На привале Али Ахмед, проверил поклажу, но практически ничего не поменял, он был задумчив, серьёзен и озабочен похоже, совсем другим. Что-то, очень терзало душу старика.