Ну, вот ноженьки-то мои и давай меня искушать. Под любым предлогом, если из дому выйду, то несут они меня куда угодно, только не обратно. И, что удивительно, но всегда почему-то к бабе какой-нибудь забредали. И, вот что характерно, после любой безобидной беседы о погоде там, иль о спорте я как-то очень скоро у неё в постели оказывался. Ох, и ушлый народец — эти одинокие женщины! Какая подпоит, какая заласкает до умопомрачения, а некоторая и внаглую — дверь на ключ — и домой не пускает. Так бывало, что ночи две-три домой не показывался. А, если честно, вы ж знаете, я и сам людям отказывать не умею. А баб вообще жалко. Они ведь чуть, что — в слезы, потом, когда уж домой иду, начинаю и свою Валюху жалеть. Тоже, может, несчастная, в ожидании мужа блудного плакала. И вот голову-то ломаю, чтоб наврать — такого, чтобы ей – крошке моей любезной, легче было и, чтоб сильно не расстраивалась она.
Дядя Юра привычным движением плеснул в себя очередную рюмку и, пожевав равнодушно пирог, со вздохом продолжал:
- А какие она пекла пироги! Напечёт, бывало — разных, мужаожидаючи. А меня всё — нет и нет. Ну, и начинает потихоньку самаих от волнения кушать. Так всё и съест. Она и полная-то из-за менятакая стала, из-за нервотрёпа бестыжего. Откроет, бывало, дверь,глянет своими честными очами в зенки мои блудливые, у меня аж от совестиноги подкашиваются. А язык — враг мой, такое плести начинает,что я сам удивляюсь и впервые слышу. Потому, как этого не сочинял и в планах такого врать не было. А он мелет и мелет, независимоот мозга, сам по себе, и остановить я его не могу. Мозг мой такуючушь — ни за что бы не сочинил.
Ну, конечно, потом вся ложь языковая открывалась. Но это уж потом. В самый же опасный момент, когда крошка моя ещё в растерянности и не решила ещё, как ей со мной быть, я, честное слово, без всякой задней мысли потихоньку плечиком её к диванчику подпихиваю, так вроде — невзначай. Самое главное — усадить её было. Потом тоже нелёгкая задача — повалить. Ну, а как уж я высотку занял и на ней оказался — баста! Я хозяин положения! Тут уж нужен натиск и не давать опомниться. А это у меня всегда выходило. Зацелую, изомну, как цвет! За эти две-три ночи так мы, оказывается, соскучимся друг по другу, что всё у нас было, как в первый раз! А почему? Да потому, что любили мы друг друга! И ничто не могло любви нашей помешать. А сейчас я даже думаю, что и не верила никогда болтовне этой — умница моя. Жёнушка — моя верная.