А если случайно на выходные дома окажусь — всё! Беда! За молоком, иль куда еще посылая, нарядит завсегда в чистое, выглаженное, словно на свадьбу. Аж перед соседями неудобно. Выйдешь за хлебом, а они: «Что, Юрий, никак в гости собрались?». Потом привыкли. В гости же с Валей пойдём, а они нам вслед: «Наверно, на базар пошли». Никогда не угадывали. Чё с них взять? А Валюха улыбнётся своей лучезарной улыбкой, посмотрит на всех по-доброму, возьмёт меня под ручку и плывём с ней чинно и плавно по улице, словно баржа с буксиром. И я спиной чувствовал, как все умилялись, вот, мол, пара так пара! Во дворе все уважали жену мою. От старух до хулиганов. Был у нас во дворе один «сорви-голова». Узнала Валюха, что он Димку нашего курить учит. Так завела его в подвал и так ему сумела пригрозить, что не — токмо Димка, он сам курить бросил. Детей, конечно, полностью Валюха вырастила. Я растил их только с материальной точки зрения. Так вот, как стали они взрослыми, шею Валюхину малость отпустили, и время у неё и для меня стало находиться. Не поверите, ребята. Бросил я по бабам бегать. Но, скажу честно, на это повлияли и ещё некоторые факторы. Не стал я устраивать почему-то тот женский возрастной контингент, на который сам обращал своё внимание. Да и, пожалуй, ещё два последних пренеприятных конфуза помогли мне стать положительным семьянином.
Года за два до Валюхиной кончины, как сейчас помню — седьмого марта, накануне женского праздника. А в эти дни, вы сами знаете, у баб крыша едет. Заманила меня к себе на кран в обеденный перерыв крановщица цеха Дуся-разведёнка. «Пойдём, — говорит, — ко мне на кран, бутылочку разопьём за наш бабский праздник». А я отвечаю ей с отводом: «Да неудобно, праздник ваш, а я без подарка». Была б бабёнка привлекательная, меня б и упрашивать не пришлось. А она, пожалуй, потолще Вальки будет да лет на пять старше меня. То есть — полностью не в моём вкусе, к тому же пьяница, матерщинница и куряка заядлая, а я таких баб за баб не воспринемаю.