— Прапорщик Галиев! — как всегда неожиданно, крикнул комбат.
— Я!
— Подбросишь сейчас новых свинарей на подсобку. Все им объяснишь… Старым объявишь, чтоб бегом сюда, я дал им сорок пять минут, чтоб предстали пред мои очи. Работы для них много в батальоне. Она не ждет…
- Ефрейтор Березин!
-Я!
- Рядовой Дьяконов!
-Я!
- Встать в строй!
- Есть!
-Ба-та-ль-он!!! — во всю мощь своего голоса скомандовал комбат. — Равняйсь! Отставить! Равняйсь! Смирно! На пра-во! По местам работ! Шагом!.. Марш!
Батальон двинулся на работы. Настроение у всех упало: «кина не будет…», а привезли комедию, говорят. И завтра, в воскресенье, бегай, как гончая. На, Дьяконова же с Березиным, никто не обижался. А за что? Ведь все такие же… Просто этим не повезло, они попались, и им сейчас гораздо хуже, чем всем остальным. Одно удивительно, как они сумели подраться? Ведь такие кореша были. Видно, действительно, много выпили.
Осторожный всегда, замполит подошел к комбату и тихонько спросил:
— Михаил, а не зря ты их двоих опять отправил, они ж там опять без надзора будут. Вдруг снова разборки затеют? Или напьются? Ведь и разнять на свинарнике будет некому.
Комбат глянул на него как-то презрительно, а потом, сощурив умные глаза, с улыбкой спросил:
— А ты бы, имея такого комбата, стал бы на их месте сейчас, снова пить или драться?
Замполиту самому даже смешно стало.
- Да нет, конечно. Но ведь, то — я, я с детства очень смирный был.
- А что же ты, такой смирный, в разведбате делаешь? — с хитрой улыбкой спросил комбат.
Замполит непонимающе посмотрел на него.
— Да ладно, это я шучу, да и не волнуйся зря, за свои ошибки я всегда отвечаю сам. Не боись, будет все хоккей! Они помирятся. Труд — он чудеса творит. Ты мультик про Карлсона видел? — уже по-детски широко и добродушно улыбаясь, спросил комбат.
- Ну, видел.
- Помнишь, что там Карлсон говорил?
— Что?
- Что он лучший в мире укротитель домоуправительниц.
- Ну и что?
- А я лучший в мире укротитель пьяниц и примиритель драчунов. Знаешь, сколько их прошло через меня, через мою школу? И ничего, никто не умер, не обиделся. Еще и письма с «гражданки» с благодарностью пишут — и, не ожидая, что скажет на это замполит, тут же развернулся через левое плечо и зашагал в сторону штаба, зычно командуя на ходу:
- Дежурного по части, ко мне!
Замполит завидовал и авторитету комбата, и даже его своеобразному стилю в службе, его хоризме. Иногда эта зависть была белой, а иногда и не очень. Получалась какая-то серая, а значит, все равно нехорошая зависть. Глядя вслед командиру, он с глубоким вздохом и сожалением произнес: