Его подчинённые без особого труда разыскали Галку и до смерти запугали её и её родителей. А потому ни на следствии, ни на суде она не фигурировала. Расследование было проведено с оголтелой скоростью и «надлежащим образом». А посему и обвинение, и приговор на суде по этому делу прозвучали — соответствующие. А именно, что «совершеннолетний гражданин, Александр Голубев, учащийся одиннадцатого класса, ранее не судимый, имеющий спортивный разряд по боксу, находясь одиннадцатого мая сего года в кафе «Бриз» около двадцати одного часа в нетрезвом состоянии (справка из медвытрезвителя прилагается) из хулиганских побуждений оскорблял, а затем и избил, нанеся телесные повреждения средней тяжести (справка из травмпункта прилагается), старшего оперуполномоченного уголовного розыска, при исполнении им, служебных обязанностей. Что подтвердили и свидетели: официанты кафе и администратор. Приговор: «Пять лет лишения свободы с отбыванием наказания в колонии общего режима».
Сашке ещё в СИЗО опытные сокамерники объяснили, что на суде всё так примерно и будет, и что срок именно такой и светит. Так что морально к этому он в какой-то степени был подготовлен. Хотя где-то в уголке души, сам справедливый во всём, Голубев надеялся всё-таки на какую-то эфемерную справедливость. Но, ни она не вмешалась, ни госадвокат, пособничавший прокурору, ни будущая кассация не помогли. И вот из-за глупого стечения обстоятельств, судьба Сашки Голубева в самом её начале сделала крутой вираж в неожиданном направлении. Прощайте теперь, дорогие родители, Гжель и друзья, свобода и воля на целых пять лет! А армия и мечта о погранвойсках. Навсегда!.. Успокаивало парня то, что Виолетта вовремя уехала, не узнав о его позоре, и что родители правду знали. Перед скоропалительным отъездом на всё лето в деревню, Галка всё-таки рассказала им, как всё произошло на самом деле. Она в тот раз недалеко отбежала и всё видела. Однако предупредила, что по судам таскаться не станет, потому что не просила их сына избивать опера. И зачем он сделал это, ей до сих пор непонятно. Наверное, просто сильно пьяный был. Батя же поддержал сына, сказав Сашке, что поступил бы на его месте так же. Муренина прислала пару писем с намёком на извинения и, хотя, Голубев сильно не обижался на неё (что взять со слабого пола?), отвечать ей не стал. И, когда в зоне заходил разговор о девушках, оставленных на воле, осуждённый, Александр Голубев всегда говорил, что и у него на свободе осталась единственная любовь. И с гордостью, мечтательно глядя куда-то вдаль, с тёплой улыбкой произносил её редкое и звучное имя: ВИОЛЕТТА!..
ВИОЛЕТТА II
Статья у Голубева для зэков была уважительная, да и сам Сашка был парень простой и прямой, а потому в зоне к нему относились неплохо. Он ходил в крепких мужиках. От работ не отказывался, за работой срок летел быстрее. Начальство тоже не сильно прессинговало его, однако честь мундира обязывала. И потому сделало всё, чтобы по такой статье этого осуждённого, условно-досрочное освобождение — миновало. Сашка отсидел от звонка до звонка и должен был выйти в девяносто первом году, однако опять вмешалось стечение обстоятельств. Служителям ГУИНа в те времена и без того мизерные зарплаты задерживали, но осуждённые страдали от кризиса в стране ещё больше. И надо же так случиться, что именно перед его освобождением в зоне возник стихийный голодный бунт. Результат его оказался плачевным. Зону раскидали, не забыв всем добавить по три года, а ворам и блатным — поболее. Сашка в блатных не ходил никогда, однако свои три получил и вышел только в девяносто четвертом с двумя судимостями за плечами и вытянувшись на тюремной овсянке, чуть ли, не на голову.